Правда о битве под Оршей 1514 года

Одним из наиболее раскручиваемых с начала 90-х гг. в Белоруси и Литве мифов т.н. «национального возрождения», является миф об Оршанской битве 1514 г. По сути дела, это один из краеугольных камней того явления, которое именуют белорусским и литвским национализмом. В определенной мере с этим можно согласиться. Недаром европейские мыслители еще позапрошлого века утверждали, что «патриотизм – это любовь к своим, а национализм – ненависть к чужим». Наиболее «накаленным» сторонникам «незалежнасцi» очень хотелось чтобы подобного сорта «националистами» стало как можно больше белорусов. Тем более что чужим для «тутэйшых» националистов стал русский народ.

Националистический вирус

Одним из наиболее эффективных способов психологической обработки масс являются политические мифы. Дело в том, что такие мифы, по мнению специалистов, не поддаются разрушению с помощью рациональных аргументов, и поэтому вполне правомерна их оценка как ненаучного знания. Для распространенности мифов, как и любой идеи, очень важно, чтобы он был максимально прост, т.е. нес в себе информацию, но не очень объемную.

Любопытно, что аналогичная закономерность характерна не только для распространения идей, но и для распространения … вирусов. Вирусы, как и идеи, представляют собой, по сути, информацию, точнее – одну или несколько молекул РНК, где запрограммирована информация, необходимая для серийного воспроизводства вирусов. При этом, чем сложнее вирус, тем, с одной стороны, он устойчивее к внешним воздействиям, а с другой – тем сложнее происходит заражение организма.

В этом смысле мифы можно считать политическими вирусами (мифологическое мышление заменяет причинно-следственные связи самим прецедентом и смешивает причину явления с его сутью). Человек, зараженный тем или иным националистическим мифом, сам становится источником распространения подобного рода политических вирусов (аналогично клетка организма, пораженная вирусом, меняет генетический код и начинает «штамповать» новые вирусы).

Именно таким политическим вирусом и стал миф о битве под Оршей 1514 года, который с упрямством, достойным лучшего применения, пытаются привить Беларуси. Хотя прошло уже примерно полтора десятилетия, структура данного мифа практически не претерпела никаких изменений в сторону усложнения. Поэтому рассмотрим его основные составляющие.

Факты против мифа

Миф: великий князь Московский Василий III во главе огромного 80-тысячного войска вторгся на белорусские земли. Под Оршей московские завоеватели были остановлены армией ВКЛ во главе с гетманом Острожским.

Факты: В 1512 году римский папа Юлий II отправил к польскому королю и одновременно великому князю литовскому Сигизмунду I («Старому») послов с большой суммой «на заплату войску полскому». Часть денег была потрачена на то, чтобы нанять в Польше и Западной Европе несколько тысяч конных и пеших воинов. В то же время был объявлен сбор войск из поветов ВКЛ. Местная православная шляхта не желала воевать против единоверцев, поэтому сеймы приняли крайне жесткие меры принуждения - от конфискации имений до смертной казни.

Другую часть денег польский король использовал для подкупа окружения крымского хана, чтобы «подущать их против Москвы». Это дало необходимый результат – при посредстве поляков, в том же 1512 году между Крымским ханством и ВКЛ был заключен договор, направленный против Русской державы. Заключение этого союза послужило причиной для упразднения мирного договора 1508 года.

В 1512 г. началась новая война, спровоцированная польским королевским двором. Однако поляки перехитрили сами себя. Крымский хан Менгли-Гирей, взяв папские деньги, вместо того, чтобы при поддержке королевского войска идти на Москву, стал грабить окраинные земли. Хотя это оттянуло значительную часть русских войск, зато союзникам хана, не ожидавшим подобного «вероломства», вместо «победоносного похода на грады восточных схизматиков» в обозе огромной крымской орды, пришлось оборонять геополитический «ключ-город» (так его называют и некоторые летописцы) к западным землям Киевской Руси – Смоленск.

После примерно двух лет боевых действий, ведшихся с переменным успехом, 29 июня 1514 года Василий III в третий раз осадил город. Жители Смоленска не стали дожидаться помощи Сигизмунда, который «зобрал войско польское, литовское и руское и ишол боронити Смоленска, и поддалися князю московскому з городом и замком Смоленским».

Для защиты Смоленска от приближавшегося со стороны Минска войска короля Сигизмунда, великий князь московский отправил свои войска во главе с князем М.Глинским, воеводами братьями Булгаковыми (Михаилом Голицей и Дмитрием Ивановичем), и конюшим И.А.Челядниным. Их войска должны были прикрыть Смоленск со стороны Борисова, Орши, Минска и Друцка. Польский король и его армия двигались первоначально из Минска к Борисову, т.к. надеялись на предательство «обиженного» М.Глинского (Василий III отказался отдать ему Смоленск).

Честолюбивый Глинский «задумал измену»: он начал сноситься с королем, уверившим его в своей милости. По предварительному сговору, королевское войско повернуло к Днепру. Когда оно было уже недалеко от Орши, Глинский ночью бежал к Сигизмунду, однако один из его слуг известил об этом Михаила Булгакова-Голицу, который перехватил беглеца и отправил к Великому князю Московскому. Пойманный не отрицал измены: у него нашли письма Сигизмунда, в которых он приносил повинную за прежнее, предлагал свои услуги, обещал вернуть Смоленск королю и «подвести на погибель московское войско».

Миф: «белорусская» армия была в несколько раз меньше московской – 30.000 против 80.000

Факты: Войско Сигизмунда даже условно нельзя назвать белорусским. Оно состояло из: 14.000 польской конницы; 3.000 наемной польской пехоты; около 2.500 всадников мелких феодальных отрядов Малой Польши и шляхты – добровольцев из Великопольши и наемников из Европы. Всего около 20.000 человек. Феодальное ополчение ВКЛ составляли лишь 15.000 – 16.000 всадников.

То есть большую часть королевского войска – не менее 56% составило «полское войско, над которым был гетман Ян Свирщевский» (наемниками командовал Войцех Самполиньский) и только оставшиеся порядка 40% приходятся на выходцев из земель нынешних Прибалтики, Беларуси, Украины, ими командовали гетман К.И.Острожский и воевода Ежи Радзивилл. Всего около 36 тысяч воинов. Некоторые польские первоисточники (например, хроника И.Деция) исчисляют их в 42.000 человек. То есть националистический миф заведомо занижает численность войска Сигизмунда.

Русское войско, оказавшееся у Орши, насчитывало намного меньше ратников, чем 80.000. Многие историки считают эту цифру, по меньшей мере, «сильно завышенной». Дело не только в некоторых «огрехах» литовских летописцев. Например, автор «Хроники литовской и жамойтской» на одной странице называет цифры 80.000 и 30.000 и тут же на другой пишет, что «Москвы было пятькрот болш, ниж поляков, руси и литвы».

Необходимо учитывать, что большая часть армии Великого княжества Московского во главе с лучшим полководцем – Д.В.Щеней - стояла гарнизоном под Смоленском. Там же находилась и вся русская артиллерия. Часть сил находилась в Дарогобуже в ставке Василия III. Кроме того, московские войска, только на западном направлении, как уже было сказано выше, действовали, по меньшей мере, по четырем направлениям. Одна рать прикрывала юго-восток державы от Орды заволжских татар, а еще одна - охраняла южное порубежье от союзных полякам крымских татар.

У Орши оказались только полки И.А.Челяднина и одного из братьев Булгаковых – Михаила Голицы-Булгакова (при которых были воеводы Г.Ф.Давыдов и Иван Темкин-Ростовский). Вступление этих полков в генеральное сражение скорее всего не предполагалось. Это были легко вооружённые конные полки, предназначенные для разведки и набеговых операций. Тяжёлое, неудобное огнестрельное оружие тех времён в подобных операциях было полностью непригодно. Именно поэтому они не имели артиллерии и, из стрелкового оружия, были вооружены в основном луками.

Польский исследователь М.Гембарович считает, что под Оршей «пацярпела параженне не утрая большае захопнiцкае войска Маскоускага княства, а толькi 40-тысячнае рускае войска», т.к. именно «такая колькасць яго паказана на вядомай карце ВКЛ, якая была створана у канцы XVI стагоддзя па iнiцыятыве Мiкалая Крыштафа Радзiвiла Сiроткi у Несвiжы» (см. рис. 1). Таким образом, если и был численный перевес русских под Оршей, то весьма небольшой – максимум 4-5 тысяч. А с учетом полного отсутствия артиллерии он сводился на нет.

Миф: войско Великого Княжества Московского понесло огромные потери

Факты: миф об «огромных потерях» начал создавать сам польский король, в своем письме ливонскому магистру сообщивший, что «русские из 80.000 потеряли: 30.000 убитыми, взятыми в плен – 8 верховых воевод, 37 начальников второстепенных и 1.500 дворян». Впрочем, он тут же сам опроверг свою версию о «30 тысячах погибших московитов». По свидетельству, приводимому историком Е.И.Кашпаровским, Сигизмунд приватно сообщил архиепископу Яну Ланскому в Рим о гибели уже только 16.000 «московитов». Но и это было, мягко говоря, преувеличением. И дело не только в том, что в те времена никто не считал погибших простых ратников.

Существует и ещё один, чисто технический аспект. Артиллерия поляков не могла нанести большого урона русским полкам по той причине, что пушку в те времена заряжали от 3-5 до 8-10 минут, и абсолютно невероятно, чтобы конные русские воины находились под огнём пушек более 3-5 минут. То есть поляки могли реально успеть дать только 1-2 залпа, рассеявших конницу. Это вполне могло стать решающим фактором в битве, но никак не могло нанести существенного урона в живой силе. Учитывая незначительную дальность стрельбы и малые поражающие способности тогдашней артиллерии, цифра потерь наверняка завышена в несколько раз.

В то же время первоисточники – литовские письменные перечисления – т.н. «Кёнигсбергские акты», свидетельствуют, что «всех пленных, как взятых под Оршей, так и в других местах той войны, шедшей уже более дух лет (с 1512 г.), было только 611 человек». По московским же источникам, под Оршей в плен попало и вовсе только 380 «детей боярских».

Миф: победителем московских/русских «завоевателей» был православный «белорус» князь К.И.Острожский

Факты: Не надо забывать, что Московская Русь только несколько десятилетий назад сбросила с себя татарское иго. И ее правителей, бывших данников хана, многие православные магнаты ВКЛ ведшие (подобно тому же Острожскому) свои родословные от Рюрика не считали выше себя. В то же время существовала и набирала еще больший вес мощнейшая католическая партия. Однако спесивых поляков в роли правителей также вряд ли хотели видеть многие. Тем более что даже крупная польская шляхта, в сравнении с православной магнетерией ВКЛ, выглядела просто безродной голытьбой.

Поэтому та часть православных магнатов-«олигархов», которая, с одной стороны, не желала расставаться с верой предков, с другой – не стремилась идти «под руку» великого князя Московского, стремилась сама выступить роли объединителей православных земель бывшего Древнерусского государства – Киевской Руси. Но православную партию раздирали постоянные внутренние склоки, т.к. претендентов на роль главного объединителя было с избытком.

Например, в начале XVI века знать ВКЛ сильно опасалась того, что после смерти бездетного Александра Ягеллончика, захватить власть в свои руки, перенести столицу в Русь (имеются в виду земли современной Беларуси – прим. Авт.) и опереться на нее может Михаил Глинский. Его сестра Анна была матерью Константина Ивановича Острожского - второго по количеству подданных землевладельца ВКЛ (в его владении находилось 25 городов, 10 местечек и 670 селений, дававших ему ежегодный доход в 1.200.000 злотых), одного из самых влиятельных православных магнатов, который также претендовал на роль объединителя и покровителя православного люда.

Единственное, чего не хватало православной партии и ее лидерам для достижения цели, - четко сформулированной доктрины, которая появилась у Василия III. Речь идет об идее мирового значения «Москва – Третий Рим», сформулированной монахом псковского Елизарова монастыря Филофеем в посланиях к Василию III. (Отсутствие подобной «стержневой» идеи впоследствии с неизбежностью приведет Русь Литовскую к политическим, а затем к конфессиональной унии с Польшей и ополячиванию и окатоличиванию ее православного населения).

Миф: битва под Оршей стала чем-то «небывалым» и «выдающимся» в отечественной истории

Некоторые историки считают, что «оршанская пропаганда», дескать, была настолько эффективна, что способствовала разрыву политического союза Московской Руси и Священной Римской империи. Якобы римский кесарь Максимилиан настолько поверил развернутой поляками в Западной Европе пропагандистской кампании, что разорвал отношения с Василием III. В данном случае уместно вспомнить пословицу о том, что самая эффективная ложь – это неправильно понятая правда.

Факты: Дело вовсе не в легковерности кесаря и пропаганде Ватикана. Не сбрасывая эти факторы со счетов, причину разрыва политического союза с Москвой целесообразно искать в нежелании Максимилиана способствовать дальнейшему усилению своего недавнего союзника, взявшего Смоленск, - геополитический «ключ-город» к русским землям ВКЛ. Тактически императору было выгодно ослабление польского короля и великого князя литовского в непрерывных войнах за наследство Киевской Руси с восточным соседом. Однако стратегически Максимилиану, как католику и императору Священной Римской империи, вовсе не улыбалась перспектива появления на Востоке православного Третьего Рима.

Именно поэтому вроде бы союзник Василия, Максимилиан, вместо того чтобы воевать против Сигизмунда, взял на себя роль посредника и прислал в Москву в 1517 г. своего личного посла и шпиона С.Герберштейна. Основной целью будущего автора «Записок о Московии» было – уговорить Василия III вернуть Смоленск Сигизмунду I. Поскольку, как известно, это Герберштейну не удалось, его хозяину не оставалось ничего иного, как, довольствуясь малым – пресловутыми «Записками», включиться в пропагандистскую кампанию, развернутую вокруг битвы под Оршей Ватиканом. Именно Максимилиан удержал тевтонского магистра от войны с Польшей, написав тому, что «нехорошо будет, если польский король унизится, а московский возвысится».

Как создаются мифы

Что касается легенды о беспримерном масштабе «оршанского триумфа», то создавать ее начал сам Сигизмунд I, рассылая послания с обширным описанием победы к папе Льву X, венгерскому королю Владиславу, венецианскому дожу Вавжинцу Лауредано, воеводе Трансильвании Яну Заполии, а также ряду других монархов и сановников Апостольской столицы...

Широко разрекламированная в Европе в XVI-XVII веках Оршанская победа польского в своем большинстве войска над «еретиками и схизматиками московитами» была всего лишь победой в проигранной войне. Выпячивание роли в битве православного князя К.Острожского было хитрым информационно-пропагандистским ходом Ватикана*. Рим начал затушевывать участие в Оршанской битве войск католического польского королевства и выдвинул на первый план воинов ВКЛ и их православного командующего.

В целом в то время, по словам польского историка И.Граля, влияние оршанской пропаганды в значительной степени сказывалось на формировании нелестного образа «Москаля», давая мощный импульс для развития теории о «восточной угрозе». Аналогичное, хотя и несравненно более сильное влияние оказала она на польское общество, до той поры отдаленное от «московского» вопроса. Пересказ оршанской победы был широко распространен чуть ли не во всей историографии ХVI – начала ХVII вв.: выпущенные краковскими типографиями труды Андрея Кшицкого, Кшиштофа Сухтена, Валентого Экка и Яна Дантишка; Панегирик» Бернарда Ваповского, «Ода на триумф...» Транквилла Андроника, «Еоиграмат» папского легата в Польше Якова Пизона, гимн Каспара Велиуса «Во славу короля Сигизмунда»; работы Мартина Бельского, Экта Дециуша, Станислава Ожеховского, Кшиштофа Варшевицкого; напечатанные в Кракове, Риме и Нюренберге брошюры и листовки на латинском и немецком языках, ставшие первыми материалами такого типа, использованными польской дипломатической службой и т.д. и т.п.

Сам князь Острожский за победу над православными единоверцами получил монарший привилей на возведение двух каменных православных церквей в столичном Вильно! Нельзя не согласиться с польским ученым, в том, что этот акт, кроме того, что «удовлетворял радость победителя», являлся остро политическим. По задумке королевского двора он должен был «доказать единство приверженцев православия и католицизма в борьбе с общим врагом».

В роли этого «врага» для православного населения нынешних Беларуси и Украины тогдашние польские короли хотели видеть «московитов». Причем уже одним этим названием жителей возрождавшейся Руси они стремились вбить клин между своими православными подданными («настоящими» русинами-русскими) и их единокровными братьями по вере («азиатами» из «Московии»). Недаром гетман Острожский даже сыскал себе в то время среди краковских гуманистов прозвище «Сципион Русский».

Соответствующий ренессанс пережила «оршанская тематика» в Речи Посполитой во время ее войны с Россией в начале - первой половине ХVII века, т.е. во времена Смутного времени, когда поляки вновь осадили Смоленск и даже оказались в Москве. После разгрома и изгнания поляков ополчением Минина и Пожарского тема «великого триумфа» столетней давности, зазвучала при королевском дворе еще актуальнее: во-первых, надо было «смазать» позор поражения нанесенного гордой шляхте «мужиками-лапотниками»; во-вторых, взбодрить приунывшее воинство; в-третьих – попугать Европу «угрозой с Востока».

Несколько слов в заключение

К сожалению, как уже указывалось в начале, одновременно с развалом единого государства и на белорусской земле появились направленные на разжигание национальной и религиозной нетерпимости и вражды националистические пасквили превратившие созданный в средневековой Польше миф о битве под Оршей в «значимый» для белорусов.

Очень не хотелось бы, чтобы сомнительный средневековый триумф польского короля (им же самим созданный и распропагандированный) выдавался политиканами от истории, преследующими свои узкокорыстные цели, за «историческую победу» белорусов над россиянами. Именно поэтому данная работа написана не для «Москвы» (она и сама разберется), а для Беларуси, по земле которой прокатывалось множество различных битв и войн, которые люди, ее населяющие, прочувствовали на себе.

Роль и место населения княжеств Белой Руси в тех войнах можно рассматривать лишь в общем русле политики Польши и Великого Княжества Литовского (де-факто связанных с конца XIV века личной унией через династию Ягеллонов) того времени, но никак не защитниками собственного Отечества. Территории же нынешней Беларуси отводилась в тех войнах роль плацдарма, на котором столкнулись католическая Польша и православная Русь. http://www.imperiya.by/rusworld3-3790.html

#война #власть #история #армия